Столько искать тебя в изломах улиц, сплетеньи городов, лесов и стен... Идти не в след, но где-то рядом, лишь на мгновенье раньше или позже.
В руке трепещет один огрызок карты - дорога к морю затерялась уж давно. Ини - шестнадцать и, право слово, такое не видится бедой - дорога есть и обязательно найдется, едва шагнешь вперед. Сборы быстры и шаг широк - Ини едва стукнуло семнадцать, как открывается первый поворот.
Крутой, высокий - изгибался долго и все хотелось заглянуть за край. Упорно шла, сама себе сужая кругозор. Слыхала, что ломались души, нравы, чьи-то чужие копья, цели - но проходила мимо.
Кому в семнадцать лет не занимать упорства и знаний об устройстве мира, что лавры вечным мудрецам собьют?
Путь изгибается, плывет, иссушенный полденным солнцем. Ини - следом. Вон, даже порыжела голова. Ей девятнадцать и на излете воскресения крутой вираж заканчивает сгиб.
Тупик.
Ни моря, ни погоды, ни дороги. Ни тьмы, ни света, ни добра, ни зла - всего-то в никуда вела дорога, лишив возможности свернуть времёна вспять.
Тупик, смятенье, страх и смута. Спор сам с собой - или с клочком бумаги, изрядно обветшавшим на ветру.
"Куда пришла? Уж двадцать на носу, а за спиной - одна нищенская котомка... Но море есть, я обязательно найду."
В руку кладется зелен-камень - бока сшлифованы все до круга. "Куда покатится - туда иди".
А что бы нет? Куда страшнее потерять котомку, чем заплатить душой за шанс найти дорогу.
Ну что ж - кругляш стучит, указывая путь, глаза ржавеют, высматривая водный блеск в лучах закатного светила. Ини бредет, кладя в котомку лишний год, когда на новом перевале пузатый шарик улетает прочь.
Морем и не пахнет. Что хорошо - со скальной высоты можно не воткнуться в бездорожье.
А море?
"Море где-то быть должно. Найдется."
Шел двадцать третий год. Ини спускалась - долго, осторожно. После высот куда удобней сигануть быстрей - и утерять дыханье, сбив без защиты все бока.
Что удивительно - она нашлась.
Внизу деревня. Живые люди, дом, спокойствие... Мечта?
- Как же море?
- А зачем? Там шумно, все открыто, непонятно, полным-полно дурных пустых блестяшек. То ли дело здесь! Дома прочны, крепки заслоны даже в самом захудалом флэте. Уж не пройдут ни боль, ни зло... Отвага, впрочем, тоже.
Ини хмурит брови. Здесь хорошо, бесспорно, но хваленая защита на деле топче ила. Уж лучше вовсе без нее.
А море... "Наверно, где-то есть. Скорей всего, элементарно не для нас."
В прохудившейся котомке скользит который год.
Перед глазами сплелись в тугой клубок сотни дорог - впору заблудиться и свернуть от солнца в серый дым. "Нет света - нет теней. И нет проблем."
Ини трет лямку, скидывает на свободное плечо. Стоит только поднять взгляд, как прилетает ровно в глаз солнечным зайцем.
Ини фыркает, щурится, ловит блики рукой - солнце давно считает ее за свою. Зайцы же скачут в округе, мечутся по рукам, хохочут так заразительно, что нельзя удержаться. Манят вперед...
Так Ини встречает Клинок.
Зайцы смеются - те, кто века коротает под защитой засова - вовсе не в силах рассмотреть за "блестяшкой" булат.
Сталь поет после долгого сна. Чуть доработать, там - подлатать рукоять. Не самой, разумеется - кузнецом никогда не была, но...
Путь куда проще искать вдвоем.
***
Столько искать тебя в изломах улиц, сплетеньи городов, лесов и стен...
Идти не в след, но где-то рядом, лишь на мгновенье раньше или позже.
И отыскать тогда, когда ты будешь сам готов.
В руке трепещет один огрызок карты - дорога к морю затерялась уж давно. Ини - шестнадцать и, право слово, такое не видится бедой - дорога есть и обязательно найдется, едва шагнешь вперед. Сборы быстры и шаг широк - Ини едва стукнуло семнадцать, как открывается первый поворот.
Крутой, высокий - изгибался долго и все хотелось заглянуть за край. Упорно шла, сама себе сужая кругозор. Слыхала, что ломались души, нравы, чьи-то чужие копья, цели - но проходила мимо.
Кому в семнадцать лет не занимать упорства и знаний об устройстве мира, что лавры вечным мудрецам собьют?
Путь изгибается, плывет, иссушенный полденным солнцем. Ини - следом. Вон, даже порыжела голова. Ей девятнадцать и на излете воскресения крутой вираж заканчивает сгиб.
Тупик.
Ни моря, ни погоды, ни дороги. Ни тьмы, ни света, ни добра, ни зла - всего-то в никуда вела дорога, лишив возможности свернуть времёна вспять.
Тупик, смятенье, страх и смута. Спор сам с собой - или с клочком бумаги, изрядно обветшавшим на ветру.
"Куда пришла? Уж двадцать на носу, а за спиной - одна нищенская котомка... Но море есть, я обязательно найду."
В руку кладется зелен-камень - бока сшлифованы все до круга. "Куда покатится - туда иди".
А что бы нет? Куда страшнее потерять котомку, чем заплатить душой за шанс найти дорогу.
Ну что ж - кругляш стучит, указывая путь, глаза ржавеют, высматривая водный блеск в лучах закатного светила. Ини бредет, кладя в котомку лишний год, когда на новом перевале пузатый шарик улетает прочь.
Морем и не пахнет. Что хорошо - со скальной высоты можно не воткнуться в бездорожье.
А море?
"Море где-то быть должно. Найдется."
Шел двадцать третий год. Ини спускалась - долго, осторожно. После высот куда удобней сигануть быстрей - и утерять дыханье, сбив без защиты все бока.
Что удивительно - она нашлась.
Внизу деревня. Живые люди, дом, спокойствие... Мечта?
- Как же море?
- А зачем? Там шумно, все открыто, непонятно, полным-полно дурных пустых блестяшек. То ли дело здесь! Дома прочны, крепки заслоны даже в самом захудалом флэте. Уж не пройдут ни боль, ни зло... Отвага, впрочем, тоже.
Ини хмурит брови. Здесь хорошо, бесспорно, но хваленая защита на деле топче ила. Уж лучше вовсе без нее.
А море... "Наверно, где-то есть. Скорей всего, элементарно не для нас."
В прохудившейся котомке скользит который год.
Перед глазами сплелись в тугой клубок сотни дорог - впору заблудиться и свернуть от солнца в серый дым. "Нет света - нет теней. И нет проблем."
Ини трет лямку, скидывает на свободное плечо. Стоит только поднять взгляд, как прилетает ровно в глаз солнечным зайцем.
Ини фыркает, щурится, ловит блики рукой - солнце давно считает ее за свою. Зайцы же скачут в округе, мечутся по рукам, хохочут так заразительно, что нельзя удержаться. Манят вперед...
Так Ини встречает Клинок.
Зайцы смеются - те, кто века коротает под защитой засова - вовсе не в силах рассмотреть за "блестяшкой" булат.
Сталь поет после долгого сна. Чуть доработать, там - подлатать рукоять. Не самой, разумеется - кузнецом никогда не была, но...
Путь куда проще искать вдвоем.
***
Столько искать тебя в изломах улиц, сплетеньи городов, лесов и стен...
Идти не в след, но где-то рядом, лишь на мгновенье раньше или позже.
И отыскать тогда, когда ты будешь сам готов.