Кукла бредет в никуда. У Куклы растрепаны волосы и на пальцах - обрывки нитей, комками - своих и чужих. Сколько их было, а осталось? Всего ничего.
Кукла бредет в никуда. У Куклы в спине - сотни железных скоб и ненужных струпьев. Крови нет - она же не человек, значит, и больно ей не бывает.
По следу тихо ложится снег, отрезая пути обратно. Он здесь, его холод всегда был при ней.
Кукла бредет в никуда - да какое там, к черту, имя! От "Солнца" остались лишь волосы - яркие, медные. Глаза - и те уж давно сменили ореховый цвет на оттенок виски.
Перед Куклой ложится дорога, а она лишь смеется, закрывая глаза: "Подумаешь, никуда... Бывает и хуже".
Смешная. Живая...? Кто знает. Она, как и раньше, все отрицает и злится, сжав острые кулачки. За этот спор полезет и в пекло.
---
Говорят, она потерялась в сказках. Маленькая, рыжая и сумасшедшая.
Говорят, где-то есть ее сказка. Такая же рыжая и такая же сумасшедшая.
"Ерунда эти ваши сказки. Они, как и всё остальное, кончаются смертью." - скалится, прерывая подобные разговоры улыбкой, достойной вежливого садиста. Прячет глаза, отворачиваясь, хватает первую пачку и снова сбегает в свое никуда.
А по следу тихо ложится снег и на нем багровеют новые рваные нити.
Кукла бредет в никуда. У Куклы в спине - сотни железных скоб и ненужных струпьев. Крови нет - она же не человек, значит, и больно ей не бывает.
По следу тихо ложится снег, отрезая пути обратно. Он здесь, его холод всегда был при ней.
Кукла бредет в никуда - да какое там, к черту, имя! От "Солнца" остались лишь волосы - яркие, медные. Глаза - и те уж давно сменили ореховый цвет на оттенок виски.
Перед Куклой ложится дорога, а она лишь смеется, закрывая глаза: "Подумаешь, никуда... Бывает и хуже".
Смешная. Живая...? Кто знает. Она, как и раньше, все отрицает и злится, сжав острые кулачки. За этот спор полезет и в пекло.
---
Говорят, она потерялась в сказках. Маленькая, рыжая и сумасшедшая.
Говорят, где-то есть ее сказка. Такая же рыжая и такая же сумасшедшая.
"Ерунда эти ваши сказки. Они, как и всё остальное, кончаются смертью." - скалится, прерывая подобные разговоры улыбкой, достойной вежливого садиста. Прячет глаза, отворачиваясь, хватает первую пачку и снова сбегает в свое никуда.
А по следу тихо ложится снег и на нем багровеют новые рваные нити.